Незапланированная глава

   10 января 1989 г. после тяжелой продолжительной болезни на 81 году жизни скончался Валентин Петрович Глушко.
   В некрологе говорилось: "В.П.Глушко - выдающийся ученый и конструктор в области ракетно-космической техники, один из ближайших соратников Сергея Павловича Королева, внес большой вклад в создание и развитие жидкостных двигателей. Под его руководством были созданы космические корабли, орбитальные станции и многоразовая космическая система "Энергия"-"Буран".
   В.П.Глушко родился 2 сентября 1908 г. в Одессе. После окончания в 1929 г. Ленинградского государственного университета работал в ряде научно-исследовательских институтов и проектных организаций, где занимался разработкой ракетных двигателей, а в 1974 г. возглавил коллектив, который был создан С.П.Королевьм.
   Яркий талант и разносторонние знания во многих областях науки и техники позволили ему успешно решать задачи, поставленные партией и правительством..."
   Прах Валентина Петровича захоронили на Новодевичьем кладбище в Москве.
   Состояние здоровья В.П.Глушко с начала 1988 г. было неустойчивьм. Однажды, когда мы обсуждали с ним некоторые вопросы у него в кабинете (не в зале совещаний, а в рабочем кабинете), Валентин Петрович потерял сознание. Сидя за столом, он вдруг упал на него грудью... Я тут же нажал кнопку "секретарь", не успел даже сказать "Валентин Петрович" - вошла врач. Небольшие какие-то медицинские действия - и он пришел в сознание. Тут же Глушко обругал секретаря за то, что она подняла панику: "Я же просил не вызывать врача без моего требования." Я пытался вставить, что "панику поднял я", но Глушко не обращал на меня внимания. Все вышли. "Видимо, я перебрал в приеме таблеток от повышенного давления",- продолжил Валентин Петрович. Надо сказать, что внешне он выглядел вполне здоровым. Оказывается, он старался не давать возможности окружающим судить о своем здоровье. Наверное, он делал правильно.
   Но на пуске первой летной "Энергии" с орбитальным кораблем "Буран" он уже не присутствовал.
   Даже находясь на космодроме, он много времени уделял корректированию своих публикаций - "Космической энциклопедии", статьям и книгам.
   Нередко в кулуарах маститыми ракетчиками и работниками министерства высказывалось, что Валентин Петрович создает свою историю космонавтики, а злословы обращали внимание на то, что достаточно часто Глушко упоминал: "Королев был у меня заместителем..." Да, это было, как известно из истории, но этот факт не умаляет и не возвеличивает никого из них - жизненная ситуация. Глушко своего превосходства перед Королевым не выказывал. Амбиции не обошли стороной Валентина Петровича, как всякого Главного, и их было достаточно без акцента на "замство" Королева.
   Так получилось, что во время болезни В.П.Глушко я ни разу не имел с ним связи и его не видел. Это, конечно, с моей стороны не оправдано ничем. С кончиной Валентина Петровича образовалась некая неопределенность в моем положении. Глушко как правило придерживался условия, поставленного мной при переходе в состав участников создания ракетного комплекса "Энергия", предоставляя достаточную свободу в действиях. Правда, в некоторых ситуациях это приводило к разногласиям, которые разрешались на более высоком уровне. Но Глушко был выше мелочной опеки. Я ему за это благодарен. Здесь была схожесть в отношениях с Михаилом Кузьмичем Янгелем, который говорил: "Действуй самостоятельно, смело, решительно. Сделаешь ошибку - поправим". Видимо, эта черта присуща руководителям высокого личного авторитета.
   Как сложится работа без него, было неясно. К этому же за не так уж и большое время работы в НПО "Энергия" изменилась и внешняя для меня обстановка. Не стало Дмитрия Федоровича Устинова, ушел на пенсию Борис Александрович Строганов, в другое министерство "брошен на прорыв" Сергей Александрович Афанасьев, отодвинут от государственной власти Григорий Васильевич Романов, умер Вячеслав Григорьевич Красавцев. По их инициативе происходило мое становление в организации разработки "Энергии". Они оказывали всяческое содействие. Оставалась надежда на помощь О.Д.Бакланова. Огромная поддержка и моторные, решительные действия Олега Дмитриевича на пути завершения разработки "Энергии" и "Бурана" вселяли уверенность.
   Руководство НПО "Энергия", как и раньше, осуществлял Генеральный директор В.Д.Вачнадзе.
   23 января 1989 г. "инициативной" группой руководящих работников НПО "Энергия" О.Д.Бакланову (секретарь ЦК КПСС), И.С.Белоусову (председатель Государственной комиссии CM СССР по военно-промышленным вопросам) и В.Х.Догужиеву (министр Минобщемаша) было направлено письмо с предложением назначить генеральным конструктором Ю.П.Семенова. В письме авторы отмечали, что "НПО "Энергия" является единственной в нашей стране организацией, занимающейся пилотируемой космонавтикой, и оно должно сохранить эту направленность".
   Однозначная направленность только на пилотируемый космос настораживала. Неясно было, какое место уготовано "Энергии" и вообще ракетам и ракетам-носителям, на которых родилось королевское бюро. Глушко, кстати, иногда руководителям страны, да и в нашем кругу, приводил (для сравнения с ранним периодом существования пилотируемой космонавтики) количество налетанных в сумме километров и человеко-дней. Приводимые цифры исчислялись многими нулями. Значимы ли эти цифры? Это ведь не суммарная наработка двигателей.
   Письмо в ЦК готовилось под руководством партийного комитета предприятия с участием самого секретаря Н.И.Зеленщикова.
   Время шло. 31 июля 1989 г. по инициативе Н.И.Зеленщикова было направлено повторное письмо, подписанное руководителями НПО "Энергия", с тем же требованием. Роль партийного руководителя тогда была весома. Плюс к этому в такого рода ситуациях секретарь парткома при положительном исходе, как правило, занимал один из ведущих постов в руководстве организацией. Так было принято.
   Для меня осталась загадкой ситуация, связанная с одним кадровым вопросом. Кадры, как известно, "решают все". Как-то в аппарате ЦК мне предложили дать кандидатуру на пост секретаря партийного комитета НПО для обсуждения и выдвижения ее на решение партийного актива, а затем конференции. На свое соображение я дал фамилию одного из коренных работников КБ С.П.Королева. Я его знал давно и считал, что он будет понятен всему коллективу. Вдруг, буквально через день, звонят из ЦК и просят срочно приехать. "Ты какие кандидатуры нам даешь? Мы считали, что ты во всех вопросах серьезен, а ты предлагаешь человека, который имеет в Москве две квартиры, два гаража, в его семье не все ладно, да и, вообще, не собирается он в дальнейшем работать в НПО "Энергия", так как уготовил себе место в "Автосервисе". Я был ошарашен. Рядом работает человек, а я не знаю, что он из себя представляет... Приехал и бросил эти вопросы ему с возмущением. Тот тоже от удивления открыл рот... Я просмотрел все тщательно - и снова в ЦК: "Кто же это вам принес такую наглую, провокационную информацию? Я думаю, что это, видимо, из недр НПО - иначе и не могло быть. Ну, кто мог придумать, например об "Автосервисе", строившемся около НПО, через дорогу?" Мне с улыбкой ответили, что "пока ты разбирался, мы приняли другую кандидатуру, более достойную". "Может быть, эта кандидатура лучше, - думал я, - но зачем так грязно обливать другого, не имея на это никаких оснований, и почему "мудрые" кадровики этого почтенного органа с легкостью поверили какому-то интригану". Расчет был, видимо, на ошеломление. Это было неожиданным. Остались тягостные размышления: как это могло случиться в таком "хрустальном" коллективе... Конечно, этот специалист дворовых дел был одним из "руководящих авторитетов".
   Коллектив, безусловно, чист. Судьбу, к сожалению, часто вершат, мягко говоря, нечестные люди. Но такая же честность у тех, кто эту клевету не отверг или, по крайней мере, не проверил прежде, чем делать вывод. Ведь проще было даже не требовать у меня предложений по этому вопросу. Эпизод "кадровой" истории так и остался для меня загадкой... Тогда по предложению ЦК избрали Н.И.Зеленщикова.
   Да... были и склоки мелкого честолюбия.
   Вспоминается один, подходящий к этому случаю, анекдот. На партийном собрании при обсуждении кандидатуры секретаря парторганизации вдруг в зале раздался голос: "Как же его выбирать, если он в семье не может наладить порядок: у него дочь - панельная девка..." Шум, возмущения и предложение исключить его из партии. "Кто за?" - "Постойте, постойте, дайте слово. У меня вовсе дочери нет, к сожалению..." Все взоры к заявителю: "А ты что говорил?" - "Ну, я так, в порядке обсуждения..."
   "Но когда встал вопрос о назначении его (по контексту "Губанова" - мое разъяснение) генеральным конструктором, то в основной своей массе коллектив это предложение не принял," - отгораживаются от реальных событий авторы монументальной юбилейной книги.
   На самом же деле... "Это не факт, а на самом деле было",- говорил М.Зощенко, наш известный сатирик. Так вот, на самом деле, когда меня приглашали помочь в создании ракетно-космического комплекса "Буран", мне никто - ни Д.Ф.Устинов, ни С.А.Афанасьев, ни В.П.Глушко - не обещал в перспективе высокой должности генерального конструктора. Более того, в сложившейся после ухода из жизни В.П.Глушко ситуации я своей кандидатуры не выставлял. Кто ставил вопрос о назначении меня генеральным конструктором, я не представляю. Можно только строить догадки.
   Кому понадобилась эта возня для создания "коллективного мнения"? Надо сказать, что, если оценивать ситуацию в масштабах всего коллектива, который насчитывал несколько десятков тысяч человек, а занимавшихся ракетой-носителем - всего не более полутора тысяч, то результат можно было предвидеть и не ставить людей в ложное положение выбирающих. Тем более, что в январе даже было письмо от коллектива ("от народа"). Все организовалось, как у Марка Твена в рассказе "Как меня выбирали губернатором". Было неприятно смотреть людям в глаза. Думаю, что я их понимал. Жизненная история. Только относительно небольшой отдел перспективного проектирования выступил с открытым письмом к новому генеральному конструктору. Нет, не с защитой моей персоны, а с разумным требованием не разгонять проектные силы, которые сколачивались годами. Начальника отдела позднее выживут - он уйдет из НПО "Энергия".
   Если уж говорить точнее, то на моей кандидатуре в коллективе не настаивал никто и чье-то предложение о назначении Губанова генеральным конструктором не поддержано не "основной массой коллектива", а просто - никем.
   История выборов "губернатора" в коллективе С.П.Королева - дело не новое. После Сергея Павловича "избрали" Мишина по письму "коллектива". Убрали тоже с помощью такого же письма. В этой истории после В.П.Глушко - два письма: "коллектив" боролся...
   Можно было бы не придавать значения этой эпохальной борьбе за власть в королевской организации: это, в конце концов,- дело рвущихся к власти, если бы не реальные разрушения на ее пути.
   Новый генеральный был назначен Н.И.Рыжковым постановлением Совмина 21 августа 1989 г. Им стал Ю.П.Семенов. Несколько позднее, примерно через месяц, приказами по НПО первыми заместителями были назначены Н.И.Зеленщиков и В.П.Легостаев.
   "Семенов сразу же после назначения поставил вопрос о пересмотре роли генерального секретаря в НПО "Энергия", предложив исходить из следующих основных принципов взаимодействия между подразделениями" (текст юбилейного издания):
- ввести в НПО "Энергия" принцип единоначалия с подчинением генерального директора генеральному конструктору и распределением функций управления;
- упразднить службы главных конструкторов;
- сконцентрировать внимание на выполнение проектных работ в едином проектно-расчетном кусте.
   Начиналась "борьба с "двоевластием", как окрестили этот период нынешние летописцы королевской организации. До назначения Семенова организационная структура при наличии "двоевластия" у В.П.Глушко не вызывала особых возражений. Он был уверен, что принятое им техническое решение всегда будет обеспечено необходимыми мерами, начиная от генерального директора до руководителя любого подразделения. Судя по этому утверждению авторов "истории" НПО, Семенов уверен не был... При С.П.Королеве и В.П.Глушко в основе была власть авторитета, при отсутствии авторитета устанавливалось управление с помощью авторитета власти. Известный прием по принципу "не человек красит место - место красит человека".
   Все, как в лучших структурах и системах. Нужна диктатура. В принципе это полезно, если иметь цель подавления диссидентов. Диктатура сокращает путь к цели.
   28 августа начавшаяся в НПО подготовка решений о практической ликвидации направления ракетно-космического комплекса "Энергия" вынудила меня обратиться прямо к Генсеку М.С.Горбачеву с просьбой дать поручение и подготовить выделение из состава НПО подразделений, занимавшихся разработкой ракет-носителей. Суть письма (и не одного) изложена ранее подробно.
   Политическому руководству было не до наших проблем. Готовился пленум ЦК КПСС, назначенный на 19 сентября, который должен был принять решение о созыве в октябре 1990 г. очередного 28-го съезда партии. Осложнялась политическая обстановка как внутри, так и вне страны. Социалистический лагерь европейских стран начал свой путь развала.
   Августовским заседанием научно-технического совета НПО закрыты программы перспективного направления совершенствования тяжелых и сверхтяжелых ракет, ракет многоразового использования, создаваемых на базе ракеты-носителя "Энергия". Работы по проекту ГК-175 с возвращаемым "крылатым" блоком второй ступени и блоками А первой ступени прекращены. Перспективный ряд ракет-носителей, одобренный решениями правительственных органов, прекратил свое существование одним росчерком местного значения. Все проекты, кроме рожденной на ходу "Энергии-М", закрыты. Нет проектов - нет проблем. Прекрасный ход наших оппонентов в министерстве. Сила научно-технических советов и советов главных конструкторов в том, что они принимают и подходящие решения. Правительственные образования при этом молчаливо одобряют, не вмешиваются.
   В августе 1989 г. ракетно-технический комплекс "Энергия" для начала был кастрирован руками авторитетов НПО.
   Июньское 1989 г. постановление правительства, вышедшее на базе решения Совета обороны, за содержательную часть которого мы вели подковерную битву с министерством, предусматривало, напомню, проведение работ по подготовке и осуществлению очередных пусков ракеты-носителя "Энергия", начиная с 1990 г. по одному пуску в год. Во исполнение этого постановления ракета N2Л готовилась к полету. По нашим планам, ракета N2Л готовилась для группового запуска космических аппаратов. Решение об использовании этой ракеты для группового запуска было отменено и принято решение выводить ракетой N2Л универсальную космическую платформу связи (УКП). Проект УКП и его конструкторская реализация были еще в зачаточном состоянии. В этой связи подготовку к пуску ракеты N2Л сдвинули на длительное время, как позднее стало ясно - навсегда. По законам правительственного аппарата такого рода изменения, особенно перенос сроков выполнения работ по постановлению, должны были быть согласованы. Руководство министерства, видимо, получило вновь одобрительное молчание правительства. Умело дирижируя, играя на амбициях генеральных конструкторов, министерство, наконец-то, свело свои счеты с нашими "бредовыми" проектами. Так Генеральным конструктором НПО "Энергия" навсегда было остановлено поступательное движение ракеты-носителя "Энергия".
   31 августа 1989 г. научно-технический совет объединения рассмотрел и одобрил новую, укрупненную структуру НПО "Энергия", которая 29 сентября была утверждена начальником третьего главного управления Минобщемаша Ю.Н.Коптевым. На одиннадцати заседаниях НТС НПО "Энергия" - вплоть до конца декабря 1989 г. - пересматривались структуры подразделений.
   Служба главного конструктора с проектными подразделениями, занимавшимися разработкой ракеты-носителя "Энергия" и ее модификаций, расформирована.
   27 декабря 1989 г. приказом генерального конструктора N385 службы главных конструкторов были упразднены.
   Решением собрания отдел 161 - головной проектный отдел в службе главного конструктора по системе "Энергия-Буран" - выразил протест коллектива в связи с расформированием отдела. Решение принято 28 сентября 1989 г. единогласно при трех воздержавшихся, как записано в протоколе.
   Главному конструктору комплекса 1К11К25 были оставлены в подчинении подразделения по наземному комплексу и автоматизации, которыми руководил В.М.Караштин и группа ведущих конструкторов.
   В этот период министром общего машиностроения был О.Н.Шишкин. Правая рука министра по нашему направлению - Ю.Н.Коптев.
   Идея образования самостоятельного КБ по средствам выведения блуждала не только у нас и гораздо раньше описанных событий. Однажды, в начале июля, на Байконур позвонил О.Н.Шишкин. Я в это время находился на обследовании в госпитале. Был маленький переполох медицинского персонала: звонит министр. Он спросил о моем отношении к образованию отдельного КБ. Мысли сходились. Я ответил, что согласен с идеей выделения. Правда, когда Олег Николаевич приехал в НПО обнародовать приказ о назначении генеральным конструктором Ю.П.Семенова, где я при выступлении сказал, что подготовку отдельного конструкторского образования мы вели во исполнение предложения министра, Олег Николаевич отмежевался и бросил: "Пусть это будет на совести Бориса Ивановича". Да, бывают и такие ситуации. Трудно понять, но...
   А в это время в НПО "Энергия" уже дебатировалась идея самостоятельного КБ.
   17 июня 1989 г. решением расширенного заседания Совета трудового коллектива службы главного конструктора СГК-16 поддержать предложение министра О.Н.Шишкина о создании самостоятельного предприятия по тематике главного конструктора Губанова, при условии выполнения ряда предложений, связанных с недопущением ущемления прав работников при отделении в части социально-бытовых вопросов. Советы трудовых коллективов комплексов 6, 24, 34 приняли аналогичные решения.
   Был подготовлен соответствующий проект постановления правительства. При содействии секретаря ЦК Л.Н.Зайкова был согласован вопрос о выделении будущему проектно-конструкторскому бюро по средствам выведения служебного помещения на проспекте Калинина, 19 (Новый Арбат) в Москве.
   Совет руководства НПО отреагировал почти немедленно, приняв решение 26 июля 1989 г. N18-204:
- Считать выделение из состава предприятия КБ по ракетам-носителям нецелесообразным;
- Просить министерство в кратчайший срок назначить генерального конструктора.
   Более всего для меня стало неожиданным, что завод "Прогресс" не поддержал организацию самостоятельного предприятия по разработке средств выведения. От имени коллектива завода директор заявил об этом министру. Так, по крайней мере, об этом доложил министр на совещании у секретаря ЦК Л.Н.Зайкова. Аналогичную позицию занял Волжский филиал.
   В середине ноября вдруг появилось письмо руководителей Волжского филиала НПО "Энергия": "...В коллективе предприятия был проработан вопрос о создании в Куйбышеве регионального научно-производственного объединения на базе предприятий Минобщемаша, поставленный в протоколе по итогам пребывания в Куйбышевской области секретаря ЦК КПСС тов. Бакланова" и считают целесообразным объединение завода "Прогресс", ЦСКБ и В.Ф.НПО "Энергия".
   Оказывается, в ЦК шел длительный процесс решения проблемы НПО "Энергия" и в своем направлении.
   Аппарат ЦК представил доклад в Секретариат ЦК "О состоянии выполнения поручения М.С.Горбачева по письму в ЦК КПСС главного конструктора Губанова от 28 августа 1989 г.":
1. Под контролем т.Бакланова с августа месяца по настоящее время велся поиск решения в направлении образования самостоятельного специализированного объединения на базе завода "Прогресс" (директор т.Чижов), Волжского филиала НПО "Энергия" (главный конструктор т.Петренко) и ЦСКБ (генеральный конструктор т.Козлов) по разработке ракет-носителей тяжелого класса и космических аппаратов.
2. Однако возражения и действия т.т. Семенова и Козлова не дают возможности принять согласованное решение. На руководство завода и КБ оказывается давление, используя амбиции и коллективный эгоизм. Выдвигается как новая идея - организация консорциума НПО "Энергия", ЦСКБ и других предприятий, которая требует дополнительного изучения и не исключает возможность создания предложенного объединения. Состояние дел с разработкой тем временем, по реальным оценкам, ухудшается.
3. Учитывая это, а также полярность позиций, предлагается образовать объединение, не затрагивая интересы возражающих: на базе завода "Прогресс" и конструкторских бюро по тяжелым ракетам-носителям (Волжский филиал НПО "Энергия") на основе сложившегося распределения функций между головным КБ НПО "Энергия" и его Волжским филиалом.
4. Для завершения проработок и оформления соответствующего решения по образованию объединения просить т.Бакланова рекомендовать указанным руководителям прекратить оказывать давление и стабилизировать обстановку в трудовых коллективах.
5. Провести совещание для принятия решения без предварительных сборов в ЦК КПСС. Планируемая дата: 21 или 23 февраля 1990 г.
   По аппаратным меркам, поручение должно быть выполнено в срок, однако секретариат ЦК позволил отделу игнорировать официальное указание Генсека и отложил принятие решения к предлагаемому в докладе сроку.
   Совещание в ЦК состоялось в марте. Определенного решения принято не было. Работы по "Энергии" и "Бурану" заваливались.
   В результате действий внутри НПО с одобрения руководства министерства я, как главный конструктор "Энергии-Бурана", оказался в положении, которое было совершенно обратным нашему договору с В.П.Глушко. Ситуация сложилась более чем определенная.
   Прием изоляции разработчика отторжением проектных ячеек не нов - он применялся не в одном КБ. Цель: или понудить к уходу из организации, или заставить "плясать" под "централизованную дудочку". "Пляски" - это тоже метод подавления инициативы. Чаще всего в этих случаях объект особого внимания уходил из КБ.
   По несложным оценкам, следующими шагами руководства, если я не уйду, должна быть некоторая серия "юридических" документов - просто обвинительных приказов о неудовлетворительном состоянии дел. Расчет прост: проектные подразделения ликвидировали - обвинить в образовании творческого тупика в создании средств выведения. Вначале, например, предупредить о неналаженном контакте главного конструктора с руководством проектных сил и генеральным конструктором. Я же и не собирался осуществлять недалекие проекты нового руководства. Да и никто не просил, как это сделал Валентин Петрович. Ну, и само положение, когда, как в присказке, "без рук, без ног, а рисовать... требуется". Этого физически нельзя сделать. Здесь, в этой присказке, я заменил только одно слово на более подходящее к моей ситуации.
   Зачем все это делалось? Стиль все тот же - тянуть время. Стиль нашего нового министра - рубить хвост собаки малыми частями, но последовательно, делая невозмутимое лицо. Чего проще - разогнали помощников и сняли самого - сразу ясен автор действий.
   Понемногу стал готовиться к уходу. Собирал свои материалы, освобождал кабинет. Это - процедуры не одного дня, кто с ними знаком - знает. Дело не в количестве документов и вещей...
   "Что Вы! Вы такой известный - Вам готовят более интересное место. Наберитесь терпения",- советовали некоторые. "Я бы готов принять к себе, но сейчас такая обстановка - мне надо иметь согласие трудового коллектива. Навряд ли я смогу его убедить",- выкручивался в ответ на мою просьбу директор ведущего института. "Да-да, мы обязательно все сделаем, будем работать вместе. Только надо обдуманно определить форму взаимодействия",- обещает руководитель КБ, и на этом надолго прекращается нормальная связь с ним.
   Я далек от того, чтобы бросать на них какую-либо тень, тем более - обвинять их в чем-то. Может, действительно, прежде всего посмотреть на себя. Нужен ли я им со своими недостатками...
   В декабре 1991 г. Президентом Казахстана выбрали Н.А.Назарбаева. 98,8 % участвовавших в голосовании отдали приоритет ему. 16 декабря объявлен Днем независимости Казахстана.
   В ноябре, когда я еще был на домашнем режиме, состоялся телефонный разговор с Ежиковым-Бабахановым. Он, имея указания от Н.А.Назарбаева об образовании специального правительственного учреждения для координирования действий на территории Казахстана в области ракетно-космической техники и привлечении к работе в этом направлении Губанова, "открытым текстом", как говорили в наших секретных организациях, сказал, что правительство Казахстана ориентируется при создании такого органа поставить во главе человека из национальных кадров. Я ответил, что это разумно. Это и требовалось - Бабаханов доложил Назарбаеву, что Губанов отказался участвовать в образовании координирующего органа.
   В декабре состоялся разговор с Нурсултаном Абишевичем, он предложил основательно подумать над предложением о помощи Казахстану. Я был еще на костылях.
   Поднять столь важный вопрос без понимания со стороны главных конструкторов было невозможно. На самом деле Байконур кроме стартовых установок владеет мощнейшим производственным комплексом. Если представить процесс подготовки ракет и ракет-носителей к пуску и пуск как завершающее звено технологической цепочки рождения машины, то весь полигонный комплекс тогда по сути - это огромный завод. Завод, который имеет все виды производств, начиная от снабжения, транспорта, энергетики до сборочных и монтажно-испытательных цехов. Этот производственный организм, в свою очередь, расчленяется на отдельные каналы, обусловленные спецификой каждой конструкторской разработки. Если учесть, что хозяйство космодрома занимает огромную территорию, то это, скорее всего, похоже на научно-производственную империю. Для полигонной империи нужен крепкий слаженный коллектив, собранный не на основе временного пребывания в производстве, а на нормальной оседлой базе.
   Понятно, что авторов ракетных и космических разработок подменить невозможно даже высококвалифицированными, но оторванными от начал создания машины специалистами. Кадры полигона могут только подхватить и совместно с авторами доводить разработку до летных испытаний. Так сложилось в авиации, так установилось и в ракетной технике. Образовались летно-испытательные институты, испытательные аэродромы и ракетные полигоны. В силу специфики организации работ эти предприятия становились принадлежностью военной структуры. В первую очередь потому, что техника, сдаваемая заказчику (а заказчик - военные), проверяется заказчиком и тот создает свои проверочные технические структуры. Рациональность привела к совмещению конструкторских испытаний и контрольных, иначе - государственных проверок, Другой довод в пользу военных образований связан с тем, что испытательные базы располагаются в основном на значительных расстояниях от цивилизованных центров. Направить в столь отдаленные районы гражданские лица достаточно сложно. Военная дисциплина в этой проблеме играет весомую роль. Куда только военных ни направляют - это мужественное и стойкое племя терпит все невзгоды.
   Есть только один недостаток военной структуры. Правда, он в определенной степени был присущ и гражданским образованиям. Степень квалификации любого специалиста измерялась у гражданских должностным положением, а у военных - еще и воинским званием. Для того, чтобы привлечь к испытательным работам специалистов высокой квалификации, строилось структурное образование, которое в силу действующих "экономических законов" вынуждало в свои ячейки вводить должности высокого ранга. По военным же канонам, каждому чину хотя бы условно должно подчиняться определенное количество рядового состава. В результате военная структура разбухает за счет "балласта" для техники. Примерно такая же система в наших "цивильных" организациях, но масштаб несколько меньше. Появились, например в нашем министерстве, должности конструкторов высоких категорий и другие приемы в должностной политике. Полностью эти приемы не решали проблему необходимости высокой оплаты квалифицированным специалистам, но несколько сглаживали острые углы проблемы. У военных значительно консервативнее. У Генерального Штаба счет до сих пор ведется не по квалификации, а по количеству сабель в эскадроне. Управляя сложившейся военной техникой современного уровня, следует подходить к решению проблемы высоких инженерных и научных специалистов в военной технике - по-другому. Смело утверждать, что любая военная структура в войсках, имеющих в основе вооружения технику, переразмерена. Это же относится к космодрому. Плюс к этому еще огромные потери инженерного и научного труда на строевые занятия. Некоторые дни в подготовке ракетной техники просто выпадали из-за так называемых "построений".
   Мне довелось бывать на полигонах, аналогичных нашим, у американцев, французов. Эксплуатацию известных космодромов ведут фирмы на понятной промышленной основе. В Штатах, например, на космодроме на мысе Канавералл военных нет. У военных свой космодром - Ванденберг - со спецификой военной базы.
   Изначально Байконур создавался для военных целей. С прошествием некоторого времени он вырос из коротких штанишек военной базы. Более правильно было бы образовать производственную структуру.
   В феврале 1992 г. самолетом завода "Прогресс" директор завода А.А.Чижов, руководитель Волжского филиала завода "Прогресс" на Байконуре Г.Я.Сонис и я прибыли в Алма-Ату. Состоялось совещание у Е.Т.Ежикова-Бабаханова, где обсуждалась судьба Волжского филиала и формы взаимодействия завода с некоторыми предприятиями Казахстана, которые были связаны с Куйбышевским филиалом по изготовлению оснастки и некоторого оборудования для нужд монтажно-испытательного корпуса производственного комплекса "Энергии".
   По завершении совещания Е.Г.Ежиков-Бабаханов при всех присутствующих спросил: "Борис Иванович, Вы готовы работать во главе Аэрокосмического комитета при правительстве Казахстана? Если да, то у меня на столе лежит подписанный указ президента и я его передаю в прессу". "Не готов, потому что не завершил консультации по этому вопросу",- ответил я. На самом деле я не скрывал в Москве своих раздумий... Ю.П.Семенов сказал: "Ты сделаешь ошибку..." Собравшиеся у В.Л.Иванова генералы определенно заявили, что такой комитет при правительстве Казахстана не имеет смысла: нежизненное образование - надо искать другие пути. Многие из тех, с кем я советовался, не поддержали этой идеи, но были и сторонники.
   Продолжаю начатую чуть ранее мысль о Байконуре.
   Если образовывать производственную структуру на Байконуре и ориентировать ее на эксплуатацию местными кадрами, то, учитывая специфику, должна быть организована и их должная подготовка. Что касается сферы так называемого "обеспечения производства", то проблем, как мы ранее и полагали, нет. Например, эксплуатация транспорта, железнодорожной техники уже в то время происходила с привлечением местных специалистов. Почему было не отдать охрану космодрома, строительство его объектов, обеспечение энергией, жильем, обслуживанием, обеспечение компонентами ракетных топлив в руки местных специалистов. Ведь это общеинженерные квалификации. От местных властей потребовалась бы только организация работ в этой сфере деятельности космодрома. Но довлела мысль, что даже с этим местные кадры не справятся. Целину поднимали не местные кадры, а мобилизованные но всей стране. Проблема целины, видимо, все же была не в способности местного населения, а в массе и количестве людской силы и техники. Надо было создавать условия для концентрации таких сил.
   Другая часть - специфическая. В Ленинске был открыт Филиал Московского авиационного института. Его создание было связано с тем, что родилось новое поколение ракетчиков - это сыновья и дочери маститых военных специалистов, "временно" (некоторые по двадцать - двадцать пять лет) работающих на космодроме. Так или иначе, этот филиал с прекрасной базой (космодром) был начальной ячейкой накопления местных кадров для космодрома.
   Сейчас модно приводить в пример Запад. На мысе Канавералл, в Соединенных Штатах, все работы ведут теперь уже "местные". Даже привлеченные ранее временные специалисты - старожилы. Интересно, что регион настолько разросся на дрожжах космодрома, что "забыта" главная цель его создания. Ставится вопрос общественностью об ограничении деятельности космодрома, как мешающей нормальной жизни населения. Родилась параллельно местная промышленность и хозяйство. А ведь в прошлом, когда ступила сюда нога первого ракетчика с ракетой Фау-2, это был район сплошных болот с аллигаторами, практически необитаемой стороной Америки.
   Известно, что "дорогу осилит идущий". Мне тогда представлялось, что это по плечу и для Казахстана. Это было бы полезно для сообщества. Но ни одной России, ни одной Украине, ни одному Казахстану самостоятельно не удержать космодром в жизненном состоянии. Это же так ясно - космодром содержался раньше целой "империей"  - Советским Союзом. В этой возне за космодром на российской стороне были, кроме амбиций, старые представления о своих возможностях и слабое понимание своего реального экономического положения. Во главе этой "политики" - В.Л.Иванов, Ю.Н.Коптев, Ю.П.Семенов.
   В самолете на обратном пути из Алма-Аты в свободном разговоре директор завода "Прогресс" задал вопрос С.А.Сопову, который в то время создавал в Алма-Ате акционерную структуру аэрокосмического направления, о возможности покупки Казахстаном некоторого количества ракет-носителей типа "Союз" с целью возможного удержания падения объема производства на заводе. Сергей Алексеевич Сопов во времена ракеты-носителя "Энергия" был главным оператором из команды генерала В.Е.Гудилина. С.А.Сопов - офицер, майор, толковый специалист - с началом рыночной экономики стал бизнесменом в Казахстане, авторитет его организации тогда рос.
   Сопов подтвердил принципиальную возможность при удовлетворительном решении вопроса наполнения бюджета Казахстана за счет контракта с американской фирмой "Шеврон" и продаже казахстанской нефти. Н.А.Назарбаев придавал этому контакту с Америкой большое значение - подписание контракта происходило с его личным участием. Тогда политики Казахстана, смотря, как "старший брат" Россия продает нефтегазовые ресурсы страны, планировали напрямую продавать свою нефть и транспортировать, например, через Иран или Афганистан.
   А.А.Чижов выяснил возможность предварительного письменного подтверждения Казахстаном реальности такой покупки. Письменное подтверждение было необходимо, как пояснил Чижов, для информирования трудового коллектива завода "Прогресс" о перспективности связи с Казахстаном.
   В моих с Нурсултаном Абишевичем разговорах чувствовалось, что его стремление подхватить и не дать развалиться Байконуру было искренним. Мы доверились его озабоченности. Главное, что его увлеченность базировалась на реальной основе. Он был готов часть ресурсов республики выделить на жизненные запросы космодрома, правда, все основывалось на возможности реализации нефти и природных богатств. То есть не территориальное владение Байконуром, а конкретное долевое участие вырисовывалось со стороны Казахстана. Не все высокочтимые аппаратчики разделяли патриотизм президента. Это было видно, их тезис сводился к одному: "Казахстан никогда не будет ни ракетно-ядерной державой, ни ракетно-космической." Действительно, зачем тратить свои ресурсы на космос. Знакомая постановка вопроса. При встречах с Н.А.Назарбаевым я твердил, что, если космическим направлением не будет заниматься Президент, то дела не будет. История отечественной космонавтики подтверждает, что космос движется политиками.
   При прогрессивности Назарбаева идея создания некого консорциума Российской Федерации, Украины, Казахстана и других республик могла дать свои должные результаты. На самом деле, если бы территорию космодрома преобразовать хотя бы в свободную таможенную зону, в максимальном варианте - в свободную таможенную и экономическую зону... На это, я уверен, был бы согласен Президент Казахстана. Тогда были бы свободно открыты возможности космодрома на внешней арене космической политики планеты для всех государств, и это в сочетании с космической техникой Советского Союза.
   Президент есть президент, а исполнительный аппарат ближе к жизни. Против были многие и в России, и в Казахстане. В Казахстане - Ежиков-Бабаханов, Абельсиитов, роль которых мне вообще непонятна. Или они - крупные политики и прагматики экономики Казахстана, или они были среди тех, кто не верил в близкую перспективу своей республики.
   А что касается той части космодрома, которая может называться военной базой, то это - вопрос особый. Но и он может быть решен. Ракетные комплексы, базирующиеся на Байконуре, разделить на военные и невоенные сложно. Сложность в основном - вокруг ракет Р-7 и УР-500 ("Союз" и "Протон"), которые используются для запуска как военных, так и цивильных спутников. Но и здесь есть мировой прецедент. Почти все западные космодромы имеют государственное определение, согласно которому работы, проводимые с космическими аппаратами военного назначения, имеют наивысший приоритет.
   18 февраля 1992 г. состоялось крупное совещание у Б.Н.Ельцина, а 28 февраля указом президента РФ образовывается Российское космическое агентство, генеральным директором которого назначается Ю.Н.Коптев.
   Кажется, в последних числах февраля, поздним вечером, Семенов звонит по телефону мне домой и говорит, что он располагает ксероксной копией письма в адрес директора завода "Прогресс", подписанного Губановым, по вопросу заказа для "Космического агентства "Казахобщемаш" ракет-носителей 11А511-У2 и 11А511-У, по одной ракете каждого индекса, по согласованной цене 50 млн. руб., с гарантией оплаты.
   Письмо от имени несуществующей организации, да еще с гарантией оплаты - какая-то чушь. Не надо иметь много знаний (ума тоже), чтобы понять - письма, да еще с гарантией оплаты, оформляются соответствующим образом. С регистрацией, печатью... Звоню тут же А.А.Чижову и прошу разъяснить природу и значение этого "письма" Семенову. "Да, такой листок бумажки есть, автор и хранитель этого "документа" Калакутский, документ никуда не передавался, кроме как бухгалтеру завода "Прогресс" и что Семенов... я значения этой бумажке не придаю, но ему позвоню...",- сказал Анатолий Алексеевич. Казалось бы, серьезные люди, работали вместе. Кто-то создает "бумажку" (назвать ее провокацией-то нельзя - это как платок Дездемоны), кто-то делает ксероксную копию, немедленно везет из Куйбышева в Москву и кладет на стол начальнику - справедливому властителю. Зачем? Откуда этот услужливый почтальон знает, что мудрый руководитель не пошлет его подальше с этим "письмецом". Но почтальон знал, и начальник знал больше, чем я.
   Кажется, на другой день после звонка Семенова состоялось "чрезвычайное" заседание руководства НПО "Энергия". Позднее мне сказали, что предварительно члены руководства собирались и распределяли роли действия. Готовился спектакль.
   Передо мной протокол N6 от 2 марта 1992 г., утвержденный Семеновым. Понимая, что все, не вошедшее в протокол, а это не стенографическая запись, "не имело места", будем придерживаться его текста. Губанов: "О наличии такого "письма" (в тексте без кавычек, это - моя интонация в изложении своего мнения о природе этого документа на совещании руководсгва) я узнал только после разговора по телефону с Ю.П.Семеновым. Вероятно, для этого были использованы листы без текста..." Далее к немногословному протоколу я высказал мысль о механике компиляции письма, понимая под "письмом" действительно письмо, и просил разобраться. И далее. В.В.Рюмин:
   "Трудно представить, что Борис Иванович... не интересовался, какой текст подготовлен за его подписью и, тем более, после того, как узнал, что такое письмо существует, не принял мер по его дезавуированию. В связи с этим считаю, что Борис Иванович должен быть отстранен от занимаемой должности, а его должность аннулирована". Было совсем не ясно, причем тут должность. Ведь должность - главный конструктор "Энергии-Бурана". А.А.Борисенко: "Поступок со стороны Бориса Ивановича безнравственен... необходимо упразднить должность главного конструктора по 1К11К25..." Б.А.Родионов (зам. по кадрам): "Я не могу представить, что Борис Иванович мог подписать чистый лист бумаги... Ему надо обратиться в суд на автора этого текста..." На что и на кого в суд, на кого-то, кто что-то написал на заборе?.. "Считаю необходимым принять решение о его освобождении от занимаемой должности". Вот теперь стало ясно. В.П.Легостаев: "Считаю, что вопрос непричастности Бориса Ивановича... может быть решен только через суд... Предлагаю провести соответствующие изменения структурной схемы объединения в целях улучшения организации работ". Именно изменения структуры управления предприятием - не больше и не меньше. О.И.Бабков: "Полагаю, что мы не должны заниматься расследованием... это его личное дело... Необходимо принимать кардинальное решение". Б.А.Соколов: "Считаю, что появиться такое письмо без ведома Бориса Ивановича не могло... необходимо уточнить ее (структуру), исключив должность... главного конструктора по 1К11К25". Г.Н.Дегтяренко: "...В подобных случаях честный человек подает в отставку. Губанов потерял доверие коллектива..." Не больше и не меньше - доверие коллектива. Коллектив, видимо, делегировал право это заявить. Далее у Дегтяренко: "...целесообразно уточнить структуру объединения, исключив должность... главного конструктора по 1К11К25". Н.И.Зеленщиков: "Появление письма за подписью Губанова нанесло ощутимый ущерб нашему предприятию и выполнению пилотируемой программы (это мне не понятно - при чем пилотируемая программа?). Директором завода "Прогресс" А.А.Чижовым ранее согласованный проект договора на поставку ракет-носителей по программе комплекса "Мир" отозван и до настоящего времени договор не заключен... При этом необходимо учесть, что предполагаемый объем финансирования на систему 1К11К15 позволяет обеспечить проведение работ только по частичной консервации..." Докатилось же "единое" руководство. Ю.П.Семенов: "...вопрос о ликвидации должности... главного конструктора по 1К11К25 давно созрел. Мои личные... предупреждения... начиная с 1989 г., ничего не дали. Наоборот, сохранение параллелизма в управлении работами по данному комплексу... привели его практически к бесперспективной ситуации". Да, дела ухудшались - надо было единоначальному руководству валить все на здоровую голову.
   Достаточно теперь прочитать исторический труд НПО об известном февральском совещании у Президента Российской Федерации при образовании РКА, на котором "все присутствовавшие почувствовали, что судьба этой темы предрешена" (речь шла о закрытии темы "Энергия-Буран"), и убедиться в лукавстве генерального. К бесперспективной ситуации привел он сам, вместе со своими авторитетами. Вспомните рубку перспективных разработок службы главного конструктора на базе ракеты "Энергия". Вспомните отмену пуска в 1990 г. ракеты N2Л Вспомните ликвидацию службы главного конструктора.
   В завершение уважаемый генеральный заявил, но это (почему-то!) не записано в протокол: "Мы Вас уволим за подрывную деятельность в пользу Казахстана". Вот уж глупости не занимать...
   Совещание решило: "Провести изменения структурной схемы НПО "Энергия", исключив должность... главного конструктора по 1К11К25".
   Итак. Разбираться недосуг - это дело самого Губанова, он потерял доверие коллектива (можно читать "народа" - враг народа), нанес непоправимый ущерб, поэтому не просто уволить, а изменить структурную схему, опять же для "совершенствования" единоначалия. Бог с ними. Совесть им судья. Кстати, на празднование пятидесятилетия предприятия меня тоже пригласили (я был очень благодарен и пошел, не зная, что издана эта "история", как сказал генеральный, в емком труде о королевском конструкторском бюро). Двое из "клеймивших" Губанова на совещании просили у меня прощения. Им я ответил, что я достаточно взрослый, чтобы понимать цель этого "разбора", их положение как выступающих - так было установлено порядком. Одного не могу понять, как и в истории с "губернаторством", зачем все эти спектакли. Кому они были нужны? Для очистки собственной совести?
   А с извинившимися договорились снять с души камень.
   Через три дня, 5 марта 1992 г. был обнародован приказ генерального директора, генерального конструктора НПО "Энергия" N63, в котором, кроме стандартных фраз о "мероприятиях" и "повышении эффективности", поручалось с целью обеспечения единой технической политики по 1К11К25, а также учитывая решение руководства от 2 марта, изменить структурную схему и штатное расписание НПО "Энергия", исключив должность первого заместителя генерального конструктора, главного конструктора по 1К11К25.
   И еще через четыре дня, 9 марта 1992 г. мне вручили приказ N1861 К: "В связи с изменением структуры НПО "Энергия"... через два месяца после ознакомления Губанова с приказом оформить увольнение по п.1 ст. 33 КЗОТ РСФСР".
   Вручили, потому что я был дома на больничном, ходил при помощи костылей. На "эпохальном" совещании я тоже был с костылями - они-то и мешали мне просто уйти с этого сбора руководителей в самом его начале, после первого же выступающего по этому вопросу.
   22 марта 1992 г. В.Д.Вачнадзе был освобожден от занимаемой должности генерального директора НПО "Энергия". А в "моих" приказах и в протоколе генеральный директор - уже Семенов. Какая-то игра в генеральных.
   Позднее, более чем через год, 15 июля 1993 г. мне вручили еще один приказ N380К, в котором было все то, что и в первом, и увольнялся я опять по той же статье 33 п.1 КЗОТ РФ. Один раз уволили, я не работал - теперь уволили второй раз...
   Статья 33, пункт 1 КЗОТа РФ говорит о расторжении трудового договора по инициативе администрации в случае ликвидации предприятия, учреждения, организации, сокращения численности или штата работников.
   Заявлений об увольнении "по собственному желанию" я не подавал, как это просил сделать заместитель директора НПО по кадрам. Ему я ответил: "Я эту кашу не заваривал. Ваша проблема - сами ее и решайте". Поэтому формулировка в "истории", что я "уволился", мягко говоря, не корректна.
   Уволили, а точнее - выгнали.
   Характерная деталь для "выгнали". Светлым весенним утром третьего марта, на следующий день после "обличительного" совета руководства, звонит мой шофер Александр Иванович (Саша), доверчивый и честный человек: "Борис Иванович, машину из гаража не выпускают - есть команда Семенова Вас больше не обслуживать..." "Не беспокойся - выполняй все приказания своего начальства. Так, видимо, надо..." - другого я не мог советовать. Значит, вчера был мой последний день в НПО. Дело в том, что я в то время еще был на костылях и передвигаться на дальние расстояния общественным транспортом для меня было затруднительно. Я в НПО "Энергия" не поехал и больше там не появлялся. Кабинет я освободил давно. У меня в кабинете к этому времени не оставалось ни одного личного документа. Я знал, что этот момент наступит, но не подозревал, что это произойдет, как в низкопробном детективе времен культа. Все соответствовало уровню руководства этой операцией: "он уволился".
   На этом дело не кончится. В мае 1992 г. Байконур отмечал пятилетие пуска "Энергии". Я отправился на космодром, впервые аэрофлотским самолетом. Приглашения я не имел: "враг народа". Мне помогли добраться до нашего МИКа. Сбор участников был в столовой возле командного пункта УКССа. Незваный гость хоть и лучше кого-то, но я решил не ехать дальше, на УКСС и зашел к начальнику филиала "Прогресс". Сидели немногочисленным составом и, как принято, отмечали почти юбилейную дату. Вдруг прямо взрывается Борис Дмитриевич Остроумов: "Плюнь на все и на кое-кого - поехали на УКСС. Тебя ждут". Я ему очень благодарен. Это было памятно. В зале - все наши, кто был за пультами систем и подсистем, главные конструкторы и проектанты. Спасибо им. Живы еще и стоят прямо перед глазами события мая 1987 г.
   Я уже не говорю о зарплате, которая у меня была заморожена в связи с тем, что я находился на больничном. Медицинские комиссии, которые подтверждают трудоспособность, с октября 1991 г. почти год непрерывно продлевали больничный лист. Случилась уникальная ситуация. Согласно закону, находясь на больничном, я мог получать зарплату на уровне, зафиксированном на момент открытия "бюллетеня". Зафиксировали, а с января - гайдаровская "либерализация". Цены росли, росла инфляция, а у меня - законная замороженная зарплата, которая к увольнению упала так, что стала меньше, чем у уборщицы. Из этого же уровня должна была начисляться пенсия. В этом плане, получал бы я зарплату, пока издавались приказы, или не получал, было все равно, потому что на эту зарплату уже нельзя было что-то купить. Я искал возможность где-то заработать.
   Отказали в выдаче загранпаспорта с мотивировкой: "так как за период работы в НПО "Энергия" (1982-1993 гг.) Вы были осведомлены о сведениях, составляющих государственную тайну, актуальность которых сохраняется до 1997 г.". Отказ подписан начальником отдела УВИРа 6 января 1995 г. на основании письма Семенова N4/985 от 12 декабря 1994г.
   Известно, что постановлением правительства в начале июля 1988 г. NП127/46 с определением порядка и объема передаваемой средствам массовой информации по ракетно-космической системе "Энергия-Буран" она фактически переходила в разряд открытых разработок, и в результате в прессе появилась масса материалов об "Энергии" и "Буране", в том числе и в зарубежной. С этой даты следует вести отсчет об осведомленности. В этой связи, в соответствии со статьей N7 п.1 Закона СССР "О порядке выезда из СССР граждан СССР", поскольку сведения, составляющие государственную тайну, июльским постановлением погашены, препятствий для выдачи заграничного паспорта не стало. Однако глава фирмы "Энергия" установил предельный срок возможности выдачи паспорта не ранее 1997 г. До этой ситуации я выезжал заграницу по крайней мере более десяти раз.
   Думаю, что продолжать описывать всякого рода козни, которых было достаточно со стороны "единоначального руководства" НПО, будет утомительно для читателя. Я бы не стал засорять этим повествование о ракетном комплексе "Энергия", если бы не публикация этого "дела" в юбилейном издании НПО в интерпретации его руководства.
   "В конце 1991 - начале 1992 г. на заводе "Прогресс" очень остро стоял вопрос загрузки рабочих мест, так как номенклатура и количество изделий, производимых заводом, резко снизились,- только теперь, по моей просьбе, дал разъяснение автор этого "знаменитого" письма. - Завод искал всевозможные заказы как по основной ракетно-космической тематике, так и по гражданской продукции. Прорабатывались вопросы изготовления вагонов электропоездов, трамваев, микроволновых печей, газовых плит и др. Но из-за специфики организации завода в течение многих лет как ракетно-космического предприятия, прогнозируемая для изготовления продукция не запускалась в производство. Были предприняты попытки поиска дополнительных заказов по ракетам-носителям, так как загрузка этого направления, с учетом основных заказчиков - МО и НПО "Энергия",- была не выше 80%. Прорабатывался вопрос и с космическим агентством "Казахобщемаш", которое при определенных, благоприятно для него складывающихся обстоятельствах (продажа казахстанской нефти американской фирме "Шеврон"), предполагало заказать две ракеты 11А511.
   Для информирования трудового коллектива на готовящейся конференции по заключению трудового договора, а также для расчета дополнительной загрузки завода в случае изготовления еще двух ракет..."
   По идее директора завода, для придания значимости это письмо было напечатано с подписью Губанова. Но, к сожалению, авторы допустили грубую ошибку, которую нельзя было не заметить тем, кто возводит это письмо до ранга документа. "Документ" составлен от имени "Казахобщемаша". Такого агентства в Казахстане никогда не было и нет в настоящее время. Почему "к сожалению"? Потому, что если была реальная возможность помочь заводу в его трудном положении и если бы от меня это зависело, я без всяких колебаний пошел бы навстречу коллективу завода. А что касается стоимости ракет, то так называемая "продажа" ракет на то время велась практически по старой "затратной" схеме - цены устанавливались далеко не рыночные. Реальные затраты на выпускаемые заводом ракеты были существенно выше "договорных" цен. В этом была одна из проблем экономики того времени.
   Позднее цены на ракеты установятся и у заказчиков - Минобороны, Космического агентства, НПО "Энергия" - не хватит денег на реализацию многих программ.
   На то время завод "Прогресс" своих договоров не отзывал, как это утверждало руководство НПО "Энергия", не требовал повышения цены. 50 млн. руб. за одну ракету типа "Союз" в тот период завод выставлял как для Минобороны, космического агентства, так и для НПО "Энергия". Желание руководства НПО "Энергия" получить ракеты по меньшей цене, зная механику ценообразования, мягко говоря, не корректно.
   В 1992 г. Ю.Н.Коптев решением Российского космического агентства прекратил работы с орбитальным кораблем. К этому времени был полностью собран второй экземпляр орбитального корабля и завершалась сборка третьего корабля с улучшенными техническими характеристиками. Предписывалось законсервировать созданный задел.
   Говорят, что кто-то выступал против сокращения работ по "Энергии"-"Бурану" на совещании у Ельцина, когда было принято решение об образовании Российского космического агентства. Какой можно было ожидать результат, нетрудно представить. Для решения в том числе и этого вопроса и создавалось "агентство".
   Следуя логике событий и планов прекращения работ по ракетам сверхтяжелого класса, руководством НПО "Энергия" 25 мая 1993 г., как оповестила печать, было "представлено" решение о прекращении работ по "Бурану" и "Энергии" Совету главных конструкторов.
   Совет главных конструкторов принял это решение с витиеватым объяснением: "Считать невозможным продолжение работ с орбитальным кораблем "Буран" и ракетой-носителем "Энергия" в связи с недостаточным финансированием, сосредоточиться на разработке "Энергии-М".
   Значит, не всесилен Совет "главных", значит, есть силы выше его возможностей, а может быть, это - действительно желание "главных"? Такого решения при Сергее Павловиче Королеве не принималось бы.
   Когда закрывалась драматическая тема освоения Луны и ликвидировалась разработка ракеты Н-1, создавалась государственная комиссия, на основе работы которой вышло Постановление правительства. И это по ракете так и не пролетевшей полное время ни разу. Ракету-носитель "Энергия", добросовестно отработавшую свою предначертанную судьбой программу, задушили ее же родители - конструкторское бюро "Энергия". Речь не идет о коллективе. Коллектив все сделал для ее рождения. Руководство же "писало", "говорило" - но это все ведь из разряда произведенного навоза. Вспаханной земли нет - остался молчаливый археологический памятник на Байконуре. "Энергия" даже полететь не сможет - надо начинать все сначала.
   В апреле 1993 г. президент России направил Назарбаеву письмо, в котором выразил озабоченность судьбой космодрома Байконур. Президент Казахстана ответил официальным письмом, в котором констатировал, что космодром действительно находится в тяжелом положении, серьезно страдает его производственная инфраструктура и социальная сфера. В то время как космодром был и остается особорежимным военным объектом, где безраздельно господствуют явно избыточные военные формирования.
   Выход из создавшейся ситуации президент Казахстана видел в создании международной космической компании Байконур, учредителями и участниками которой на первом этапе стали бы правительства России, Казахстана и Украины, а также их предприятия оборонного комплекса. Предполагалось, что на втором этапе присоединятся правительственные и негосударственные структуры других стран.
   В заключение своего послания Б.Н.Ельцину Н.А.Назарбаев предложил провести встречу президентов России, Казахстана и Украины на Байконуре и подписать соглашение о создании международной космической компании.
   Встреча президентов по проблемам Байконура по разным причинам не состоялась, сроки дважды переносились. Однако в августе этого же года во время поездки Назарбаева в Москву оба президента все же смогли обсудить эту проблему. Идея создания международной компании была поддержана. В августе Б.Н.Ельцин подписал поручение министру обороны РФ Грачеву, руководителю Российского космического агентства Коптеву и председателю российского комитета по оборонной промышленности Глухих в месячный срок дать свои предложения по созданию международных структур на базе космодрома. В этот же день Н.А.Назарбаев поручил вице-президенту Абильсиитову, заместителю председателя казахстанского Совета безопасности Жукееву, министру обороны Нурмагамбетову и Национальному аэрокосмическому агентству осуществить практическую подготовку соглашения трех государств о Байконуре.
   Национальное аэрокосмическое агентство Казахстана пригласило представителей заинтересованных сторон, не затягивая дело, в Алма-Ату для обсуждения деталей этого соглашения.
   В конце августа прибыла делегация Украины во главе с генеральным директором космического агентства В.П.Горбулиным. В состав делегации входил С.Н.Конюхов -генеральный конструктор КБ "Южное". Российская делегация на встречу не прибыла. Приглашения были посланы вице-премьеру России Сосковцу, генеральному директору космического агентства Коптеву, командующему военно-космическими силами РФ Иванову и главкому ракетных войск стратегического назначения РФ Сергееву. Столь авторитетные руководители объясняли отсутствие своих представителей занятостью подготовкой визита Черномырдина в Соединенные Штаты.
   Казахстаном и Украиной был разработан проект соглашения из 17 статей, определяющих концепцию будущего документа. Предполагалось создать Совет учредителей международной компании. Он должен был для начала разработать устав компании.
   29 августа генеральный директор Национального аэрокосмического агентства Казахстана Аубакиров с проектом соглашения выехал в Москву. Ожидалось, что проделанная представителями двух республик работа не останется бесполезной.
   В это время российские партнеры находились в Америке. В конце августа большая делегация во главе с В.С.Черномырдиным провела очередное заседание комиссии "Гор-Черномырдин". Были подписаны Соглашение между правительствами Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки относительно международной торговли в области коммерческих услуг по космическим запускам, Меморандум о взаимопонимании по вопросу экспорта ракетного оборудования и ракетных технологий. Сделаны также сопутствующие документы: Заявление и Совместные заявления.
   В состав делегации входили в том числе Ю.Н.Коптев и Ю.П.Семенов.
   Совместным заявлением договаривающиеся стороны признали, что Россия будет продолжать существующую практику кооперации с членами бывшего Советского союза таким образом, чтобы она не способствовала их национальным ракетным программам по категории I. В категории I и II национальных списков экспортного контроля входят те позиции, которые включены соответственно в категории этого же ранга "международно признанного многостороннего режима контроля за ракетной технологией" или приобретения ракетных систем, способных доставлять оружие массового уничтожения, так и приобретения или создания производственных мощностей для таких систем. При этом установлен порядок, что включение возможно с соблюдением ряда условий, в том числе необходимостью доказательства невозможности создания на базе передаваемой или создаваемой ракетной техники средств доставки оружия массового уничтожения.
   Это условие - в общем-то, правильное, но допускает двойственное толкование возможности использования ракетной техники. Любые ракеты, как и их составляющие элементы, по своему назначению могут быть использованы в системах боевого применения. Это известно изначально. На этом погорела Россия, когда был с большим шумом прикрыт контракт с Индией о передаче ей технологии кислородно-водородного двигателя малой тяги. Многочисленные правительственные заявления о том, что Россия не расторгнет контракт, оказались недействительными.
   Строго руководствуясь подписанными соглашениями и требованиями обратной стороны, Россия приняла направление в сторону ограничения контактов по ракетной технологии с бывшими коллегами - очередной штрих капитуляции.
   В октябре 1993 г. В.С.Черномырдин посетил НПО "Энергия".
   Соглашения с американским правительством плюс амбиции командования Военно-Космических Сил, НПО "Энергия" и Российского космического агентства родили идею, противоположную той, которая была выработана в Алма-Ате. Никаких международных компаний, космодром был и должен остаться российским - вот позиция "оппонентов". Видимо, российские мыслители рассчитывали на свою силу, которая в состоянии содержать космодром самостоятельно. Началась длительная возня между государствами, придерживаясь современной терминологии, за собственность.
   В феврале 1994 г. Указом Президента Российской Федерации и Постановлением правительства в апреле НПО преобразуется в корпорацию в форме акционерного общества открытого типа с проведением приватизации.
   Появились публикации о том, что с 1992 по 1994 г., пока не решился вопрос аренды Россией космодрома, Байконур был подвергнут невероятному разрушению. Это звучало как обвинение Казахстану.
   В октябре 1994 г. был решен вопрос об аренде космодрома Байконур Россией. Подписаны соответствующие межгосударственные соглашения. Космическая Россия, подгоняемая амбициями командования Военно-Космических Сил, руководства Российского космического агентства и НПО "Энергия", попала в капкан своих обязательств. Винить теперь кого-либо в развале на космодроме невозможно. Вместо того, чтобы образовать некий консорциум по совместной со странами СНГ эксплуатации Байконура, Россия взвалила на себя все заботы содержания техники, находящейся на его территории, и плюс к этому вынуждена платить за аренду.
   Ежегодно, в соответствии с Соглашением, Россия должна была платить Казахстану 115 млн. долл. Со времени подписания соглашения Россия ни разу не заплатила Казахстану за аренду Байконура. По оценке казахского президента, которую он дал в октябре 1997 г., взаимозачет обязательств оплаты России в балансе государственного долга Казахстана России произошел два года назад. Остался чистый долг Федерации.

Далее...